Сказать кому, сколько лет этим идеям, не поверят У Ивана были разные причины не «украшать» кофейню к Хэллоуину, две из них веские: чрезмерный энтузиазм одногруппников, которым было всё равно, что и когда праздновать; и ненавязчивое присутствие местной хтони, которая чувствовала себя вольготно в любое время года. Хтонь, кстати, в конце октября куда-то запропастилась, впору было соскучиться.
читать дальшеОднако Колесо продолжало мерный ход независимо от чьих-либо настроений, темная пора отвоевывала свое. Город как мог сопротивлялся, беспорядочно рассыпая на пути ночи искусственные огни: фонари, вывески, первые гирлянды… вся эта верхняя иллюминация претендовала на то, чтобы заменить небесные светила, но куда там. Зажигая фонарь над крыльцом кофейни, Иван не ощущал себя воином света, принимающим неравный бой с тьмой, но изредка смотрителем маяка, свет которого не претендует ни на что: плывущие мимо – пройдут невредимыми, заплутавшие – спасутся. Сами сориентируются.
Под шутки о том, что грим и костюмы не нужны, ибо к середине семестра все и так похожи на зомби, вечеринку с одногруппниками все-таки собрали. Не считая ее и ажиотажа вокруг тыкв, конец октября от начала ноября не отличался. В потоке учебно-рабочей рутины запомнился только один эпизод.
Необычный гость пришел поздним вечером. Хотя портреты были обязательной частью учебной программы, да и сверх нее Иван написал их немало, но таких людей ему еще ни разу в жизни видеть не приходилось: возведенные в абсолют гармоничная элегантность и красота, в которой едва уловимо присутствовало что-то неизбежно роковое, обрекающее и обреченное.
Первый учитель рисования, еще в детской художке, любил иногда пофилософствовать на тему особых свойств портрета, используя как метафору зеркало, в котором видно зримое и незримое – облик и дух. Иван был художником от Бога и его портреты действительно «отражали». Но с этим гостем, он чувствовал, ничего бы не вышло: смотреть на него можно бесконечно, написать его невозможно. В зале не было зеркал, но интуитивно пришедшее знание не вызывало сомнений: отражения у его визави нет.
Тогда же после достаточно долгого отсутствия объявилась Гадалка, в деловом костюме, но с неизменным множеством браслетов на руке. Будто с порога почуяв неладное, она бесцеремонно зашла за стойку к Ивану – неслыханное дело! – и перехватила направление его взгляда. Парня будто отпустило, и он сделал полшага в сторону-назад. Гадалка и гость еще некоторое время продолжали игру в гляделки, потом посетитель ушел. Не поражение, не бегство с поля боя – достойное отступление, вот что это было. Так уходят полководцы, руководствующиеся разумом и не страдающие от излишней гордыни.
Заказ остался на столе не тронутым.
Когда дверь за гостем закрылась, Гадалка медленно выдохнула, в упор посмотрела на Ивана, покачала головой. Похоже, он опять ей задолжал, только вот за что и как много?