По венам пульсирует кофеин, Еще чуть-чуть и взгляд начнет проникать сквозь стены. Когда увязают в снежном месиве каблуки, Дурацкое ожидание чуда непобедимо.
Здесь не лечат от недостатка сна: Санкт-Петербург не спит ни зимой, ни летом. Здесь в почете серые кофты и алый взгляд, Здесь в почете художники и поэты.
Под конец года я теряюсь в своих мечтах, Записной книжке, в проспектах и площадях - тем более. Должно быть, эта зима - курсовой проект Весеннего ангела, забывшего про теорию.
Ниже нуля; актуальны глинтвейн и свечи; Запах выпечки вплетается в снегопад... Свет фонарей обнимает меня за плечи, Тени от фонарей собирают ночной парад:
Они с ветром помчатся по городу, завывая, Путаясь в ветках, поворотах и проводах... Их гимны - песни, которых никто не знает; Их не качала матушка на руках.
Фонари раскачиваются, тускнеют... Я отчаянно цепляюсь за желтый свет. Фонари-маяки. На волнах океана снега Я держусь на плаву и в объятья ловлю рассвет.
Белая кошка по снежной дорожке спешит. В небе луна - всем ветрам открыта - дрожит. Крыши-обсерватории - это полнейший бред. Говорят, что там ближе звезды? А вовсе нет!
Не полезу! Там скользко, холодно и темно: Не каждому в ночи светит маяк-окно. Мы с тобой дети города, мы вышли не из озер, Нам нужны лифты и лестницы в утробах бетонных гор.
Сложи с тихим шелестом крылья свои. Смелей! Нет никого роднее, чем тварь бродячая, ждущая у дверей? Не такие, как мы, первоклассно играют джаз. Про других кошек и ангелов пишут повести, не про нас.
- Ты помнишь Белоснежные Времена? - Да. Тогда часы не тикали - В моде были песочные И солнечные, особо точные, Ведь Солнце настолько выше, чем ты и я. О, дивные Белоснежные Времена. - А я даже дома куталась в шубу, Прятала в муфту руки. Дракон часами дремал от скуки, И казалось, Что иней на окнах теперь навсегда. О, тихие Белоснежные Времена. На кухне мерцает, горит свеча. Двое греют о чашки Свои теплые руки По привычке, что останется на века Только у них, единственных, Помнящих Белоснежные Времена.
Вообще, это вчера поздно-поздно вечером с двух пинков меня сочинилось) :Ъ Люди дружно хоронили лето, Каждый нес букет из белых астр. Листья желтые скамейки устелили, В конфетти рассыпав месяц август.
Лист календаря шептал молитву: "Пятница. День номер тридцать первый"; Позолота землю укрывала, Марш звучал над крышами осенний.
А букеты астр и ромашек - Как то прописали протоколы - Люди до вручения педагогам "Возложили" на пороге школы.
Наверное, дождь лил И запахи все смыл. Наверное, ветер выл, А я не услышал - спал, Сидя сгорбившись за столом, Уронив на ладони лоб (Со стороны как пьян). Я город перешел вброд. Город не спал, нет. Он никогда не спит. Мне никто не мешал идти, Как будто меня нет. Как будто меня ест Моя же воля здесь быть. Плещется в водах Невы болотная тяга жить. Я город перешел вброд. Я вплавь преодолел мост И почти дотянулся рукой До невидимых дальних звезд. Я крепко в эту ночь спал, Сидя сгорбившись за столом - Со стороны как пьян - Уронив на ладони лоб.
Скажи, мой безумный разум, зачем здесь нужна королева? Цель для любой Алисы - занять позолоченный трон. Скажи, мой безумный разум, зачем игроку в короне заметать все следы свои разом обливая мир серым дождем?
Ответь мне, мой дух белоснежный, зачем каждый раз влюбляться в ту, что подводишь к двери? (Цитата твоих же слов). Причины, правила, случай... Что видишь ты в смене масти? Спорим, на красном фоне ты не заметил кровь?
Одним свет мешает спать, другим он необходим. Часто и те, и те живут под одною крышей. В ночном коридоре остро слышны шаги, По ним я определяла, что время к рассвету ближе;
По ним я определяла, что скоро смогу заснуть, Доверив тело и мысли короткой прохладе лета. О, как я порою эти шаги ждала!.. А отчет отдаю себе только сейчас об этом.
Машины - на запад, самолеты - на север, а я - пешком до метро на юго-восток. Мысли летят в голове как из лука стрелы, а в кармане лежит измятый двойной листок.
Он исписан цифрами, знаками умноженья... Ту теорему я доказать не смогла. На обороте - записка "купи печенье" и постскриптум "какое - решай сама".
Смотрю на трамваи с завистью: рельсы, искры. Я решу. Конечно же, я решу. Утро вмиг обретает земной вседоступный смысл, больше которого я, в общем-то, не прошу.
Я - не трамвай: ни маршрута, ни рельс, ни цели. И искры порой не хватает, чтоб сделать шаг. И я вспомню про теорему, не про записку, когда ночь развернет на небе свой темный стяг.
Батарейка За дверью в другие миры поет канарейка. В комнате пахнет чаем и акварелью. Я заменяю в настенных часах батарейку и выставляю заново выверенное время.
Оно не нужно мне ни сейчас, ни в общем. Просто обязанность: Хранитель и все такое... Красный платок развязан, расстегнут ворот. А небо там, где поет канарейка, совсем другое.
Я хочу лежать и рассматривать кольца дыма. Твоя сандаловая шкатулка глотает прозу: слово-жемчужина, я наговорил бы на ожерелье, а потом обязательно подарил бы белые розы.
Сжимаю в руке батарейку. Она свое отслужила. Ухмыляюсь, а ведь жемчуг бывает черным! Хранитель - это чудовищное занятье, ведь я могу заменить в этом мире кого угодно.
Королевы Страны Чудес Ни одна королева не пришла сюда просто так. Каждая за что-то сражалась, чего-то хотела, даже когда боялась, ступала смело по доске черно-белой, по обрывкам колоды карт.
Ни одна королева не пришла сюда просто так. Они - воплощения нежности и запретов - хранимы звоном бубенцов и стихами поэтов. Гроссмейстер своей королеве проигрывает. Пат.
Ни одна королева не пришла сюда просто. Так через боль - сквозь зеркало, через себя - до трона. Каждой из них безумно идут корона и "зверь", покорно лежащий у пят.
Ни одна королева не пришла сюда просто так. Алое так красиво на фоне белом... Правительница хандрит? - Это не ваше дело. Черный. Красная масть сгорела. Занавес. Новый акт.
Безумие математиков - явление весьма редкое. Именно так: Безумие - с большой буквы. А я всего и имел что часы на ленточке, да дороги, что брошены с неба путникам.
Мне доводилось парить белым орлом над полем, где свищут стрелы и душу рвет звон булата. Мне доводилось белым волком рычать на луны, за спиной слыша выстрелы в сердце серого брата. Я белым лисом пришел на страницы книги. Я белым змеем застыл в полутемных храмах. Но из века в век лишь часы-дороги я забирал. Ведь большего мне не надо.
И насквозь пропитавшись Безумием математика (именно так: Безумием - с большой буквы), я, безупречно белый Хранитель мира, пьян от мысли, что нужен опять кому-то.