Море нежное. Сердце грешное. Волны чистые бирюзовые. Бегство спешное. Тьма кромешная. Ночи тихие, ветры новые. Море ласково своей сказкою успокоило, убаюкало сердце грешное. Думы вешние. Кровь кипучая не волнуется. Души вечные — птицы певчие. Сбудется!
Трагедия! Принцесса влюбилась в Дракона! Все каноны сказок летят к чертям. Король с Королевой рыдают в своих покоях, А Рыцарь, спокойно собравшись, идет к горам.
Он выверяет путь по седым неподвижным звездам: Другого способа нет — чужим не найти следов. Замки драконов не парят над туманной пропастью, И ступени их не омыты слезами вдов.
Замки драконов затеряны меж ущельями, Маскируются готическими шпилями в пиках гор. Рыцарь Дракону друг — он не прячет клинок за спину; Он идет, не чтобы выполнить приговор.
Рыцарь знает, его выйдут встречать с улыбкой, В лучших традициях дома предложат чай. Уютная кухня, тепло очага и свечи — Маленький и земной, но вполне завершенный рай.
— Приветствую! Простите за фамильярность, Ваше высочество, вам очень идет каре. Вижу, вы все понимаете. Но я рыцарь, а не убийца: Мой клинок не оставит росчерк на чешуе,
Что сияет бронзово, отражая луну и солнце. Я не стану причиной ваших жемчужных слез. Друг мой, Дракон, ко двору ли я в королевстве Горных дорог и дикорастущих роз?
— Оставайся, странствуй. К черту каноны сказок. Забирай в услужение воронов и ветра. — Благословен будь, Рыцарь, — Принцесса скажет На прощание, глядя на облака.
Я сегодня хочу поскучать во дворце: бросить шпагу и перевязь на смятое одеяло, исчезнуть в лабиринте лестниц, галерей, залов и появиться бесшумно где-то на чердаке.
Но вместо этого, гордо чеканя шаг, в кабинет королевы я захожу с отчетом. У генералов спокойствие лишь в почете. Бесполезно выпытывать что у меня и как.
Как дела в королевстве? Спокойнее, чем в четверг, чуть безумней, чем будет в пятницу. "Но мы со всем, Ваше Величество, справимся", — от меня вы получите только такой ответ.
Когда ветер утром играет шторами И на все лады заходятся воробьи, Хочется белыми крыльями обнять город, Благословить все его корабли.
Но в Петербурге пыльно и пахнет стройкой, А свинцовое небо вот-вот сорвется, Монолитной плитой обвалится, разобьется - Так велика тяжесть скрытого за ним солнца.
Задумайтесь, сколько на один дождь приходится гроз? А сколько дождей на одну грозу? Ночь укрывает меня шалью из тусклых звезд, А у меня сна ни в одном глазу.
Затяжные дожди прекратились на один день, Но успели меня отравить, примешаться в кровь. Этим летом город я намерена исходить, Не жалея ни брусчатки, ни каблуков,
По мостам и проспектам, по прогалинам площадей, Смешавшись с толпою зевак-прохожих. Этот город и эти дожди я намерена полюбить, Даже если яды любить негоже.
Немного злости - бодрит обжигающе, терпко, как кофе утром. Не все бастионы достались штурмом - на осаду некоторых шли года. Второе дыхание открывается лишь тогда, когда эхо первого стихает в высоких сводах храма, что возвел ты внутри себя. Миг тишины, когда батальон запросил огня, когда в глазах замерцали искры злой веселости и веры чистой в то, что прорываться есть смысл, есть к кому и куда... ... а с неба льет обещанная вода так азартно, будто не иссякнуть ей никогда.
Старый дом В старый дом на скале возвращаются только чайки - Отчаянные покорители высоты. Он привечает их скрипом лестниц. Он засыпает зимой, когда море скрывают льды.
Дом мысленно вторит плачущим во льдах волнам - Обезумевшим узникам темноты. Когда-то давно он с осенью был помолвлен, Но обречен пробуждаться в объятиях у весны.
Старому дому слышатся звон и вальсы, Мерещится в верхних комнатах топот ног. Он терпеливо ждет, когда молодой повеса Переступит невыкрашенный порог.
читать дальшеМолодой повеса, сбежавший однажды утром - Неприкаянный пасынок пустоты. Он от рождения с осенью был помолвлен И проклят жить в объятиях у весны.
Старый дом на скале навещают ветра-зюйд-весты, Иногда захаживают дожди. Белые чайки с крыши старого дома Вдали высматривают корабли:
Вдруг однажды вернется тот, что увез повесу - Последнего ребенка, что дом научил ходить... Старый дом боится, что разрушится до приезда - Глупо сдаться, прождав 115 лет...
Но в старый дом на скале возвращаются только чайки. Дом их любит, приветствует скрипом лестниц. Он помолвлен с осенью ожиданием Под шелест моря, унесшего прочь повесу.
Небо, чистое и морозное, неподвижно над сизым городом. Запретите календари! Для весны ведь не нужно повода, для весны достаточно голода. Он сверкает в глазах искрами, он раздирает сердце неистово, повторяя, словно пророчество: "Не влюбилась в музыку - люби зодчество". Ныне многие зовут меня по имени-отчеству и подписываются инициалами. Я срываю листы календаря парами. Для весны мне не нужно повода: мне достаточно моего голода, что сверкает в глазах искрами и твердит изо дня в день истово, обращаясь по имени-отчеству: "Возлюби зодчество".
Помилуйте, господин, проза не мой конёк. Моя поэзия вырезана на стреле, В щелчке тетивы я слышу гитары стон. Она поет свою песню светлой большой луне.
Я читаю поэмы леса в следах зверей - Едва приметной вязи беззвучных слов. Не по мне рог охотничий, господин: Наконечники моих стрел ковали не для волков.
Поверьте, господин, стоит увидеть хоть раз, Как на рассвете ветра покидают фьорд. Меня дожидаются тысяча сто дорог! Наконечники моих стрел ковали для вас, милорд.
Эдельвейсы Принц и Дракон играли в карты и спорили О высотах башен, О заснеженных пейзажах, Об искажении отражений в бокалах винных И о часах старинных.
Принцу с Драконом не было дела До войн и бедствий, До королевства, До предсказаний магов придворных И до шутов проворных.
Они мухлевали, меняя масти. Они скучали, Немного лгали. На кону ставки нисколько их не смущали: Всего лишь Принцесса и иже с ней.
По венам пульсирует кофеин, Еще чуть-чуть и взгляд начнет проникать сквозь стены. Когда увязают в снежном месиве каблуки, Дурацкое ожидание чуда непобедимо.
Здесь не лечат от недостатка сна: Санкт-Петербург не спит ни зимой, ни летом. Здесь в почете серые кофты и алый взгляд, Здесь в почете художники и поэты.
Под конец года я теряюсь в своих мечтах, Записной книжке, в проспектах и площадях - тем более. Должно быть, эта зима - курсовой проект Весеннего ангела, забывшего про теорию.
Ниже нуля; актуальны глинтвейн и свечи; Запах выпечки вплетается в снегопад... Свет фонарей обнимает меня за плечи, Тени от фонарей собирают ночной парад:
Они с ветром помчатся по городу, завывая, Путаясь в ветках, поворотах и проводах... Их гимны - песни, которых никто не знает; Их не качала матушка на руках.
Фонари раскачиваются, тускнеют... Я отчаянно цепляюсь за желтый свет. Фонари-маяки. На волнах океана снега Я держусь на плаву и в объятья ловлю рассвет.
Белая кошка по снежной дорожке спешит. В небе луна - всем ветрам открыта - дрожит. Крыши-обсерватории - это полнейший бред. Говорят, что там ближе звезды? А вовсе нет!
Не полезу! Там скользко, холодно и темно: Не каждому в ночи светит маяк-окно. Мы с тобой дети города, мы вышли не из озер, Нам нужны лифты и лестницы в утробах бетонных гор.
Сложи с тихим шелестом крылья свои. Смелей! Нет никого роднее, чем тварь бродячая, ждущая у дверей? Не такие, как мы, первоклассно играют джаз. Про других кошек и ангелов пишут повести, не про нас.
- Ты помнишь Белоснежные Времена? - Да. Тогда часы не тикали - В моде были песочные И солнечные, особо точные, Ведь Солнце настолько выше, чем ты и я. О, дивные Белоснежные Времена. - А я даже дома куталась в шубу, Прятала в муфту руки. Дракон часами дремал от скуки, И казалось, Что иней на окнах теперь навсегда. О, тихие Белоснежные Времена. На кухне мерцает, горит свеча. Двое греют о чашки Свои теплые руки По привычке, что останется на века Только у них, единственных, Помнящих Белоснежные Времена.
Вообще, это вчера поздно-поздно вечером с двух пинков меня сочинилось) :Ъ Люди дружно хоронили лето, Каждый нес букет из белых астр. Листья желтые скамейки устелили, В конфетти рассыпав месяц август.
Лист календаря шептал молитву: "Пятница. День номер тридцать первый"; Позолота землю укрывала, Марш звучал над крышами осенний.
А букеты астр и ромашек - Как то прописали протоколы - Люди до вручения педагогам "Возложили" на пороге школы.
Наверное, дождь лил И запахи все смыл. Наверное, ветер выл, А я не услышал - спал, Сидя сгорбившись за столом, Уронив на ладони лоб (Со стороны как пьян). Я город перешел вброд. Город не спал, нет. Он никогда не спит. Мне никто не мешал идти, Как будто меня нет. Как будто меня ест Моя же воля здесь быть. Плещется в водах Невы болотная тяга жить. Я город перешел вброд. Я вплавь преодолел мост И почти дотянулся рукой До невидимых дальних звезд. Я крепко в эту ночь спал, Сидя сгорбившись за столом - Со стороны как пьян - Уронив на ладони лоб.